Итак, я благополучно продула конкурс. Ну, это было ожидаемо
Неожиданным оказалось то, что я со своим неоднозначным и вообще экспериментальным рассказом займу 2 место (из 26 рассказов группы).
Буду считать это добрым предзнаменованием. И знаком, что то ли я пишу лучше, чем думаю о себе, то ли люди готовы читать не только экшон-мордобой
В общем, я довольна, аки слон
Информация для обзорщиковКогда-то текст задумывался на замечательный арт
D~Ary-4anВот на этот:
Исчезновение
Когда ты читаешь эти строки, она встаёт за твоей спиной. Прислушайся. Чувствуешь, одно плечо у тебя немного ниже другого, словно что-то давит на него? Это её рука. Чувствуешь, закаменела шея и трудно повернуть голову? Это потому что она стоит за тобой. Чувствуешь её дыхание на твоей щеке? Холодок, что пробежал по спине, лёгкий зуд на коже там, где её волосы коснулись тебя.
Ты не увидишь её в зеркале, и на стену не упадёт её тень. Но ты знаешь, что она здесь.
Не оборачивайся.
И она не тронет тебя.
Не оборачивайся.
В те времена Энн была совсем юной. Наивной дурашкой, что смотрела в закопчённое небо над городом и видела там синеву. Война шла уже двадцать лет. Война была старше Энн, и взирала на неё со снисхождением старшей сестры.
Их город брали дважды – сперва его захватили враги, потом отвоевали союзники. На щербатых каменных стенах виднелись следы от ядер, по ту сторону реки чёрными зубьями щетинились сгоревшие дома. У здания университета провалилась крыша, и теперь там обитали лишь вороны, крысы да бродяги.
Работы в городе было мало, мастеровые прогнали прачек и белошвеек и закрыли лишние цеха. Мужчины ушли на войну – да так и не вернулись. Город был полон нищих, как кусок гнилого мяса полон червей. Днём нищие прижимались к стенам домов, просили милостыню и получали тычки от горожан побогаче. Но ночью или в подворотнях они и сами не прочь были наброситься на нерадивого путника. Зная об этом, Энн остригла волосы и переоделась в мужской костюм. Она говорила хрипло, почти шёпотом, чтобы скрыть девичью высоту голоса, и курила, когда удавалось найти табак. Она так хорошо играла свою роль, что уже сама ощущала себя мальчишкой и порой удивлялась, когда раздеваясь обнаруживала под одеждой женское тело.
Энн перебивалась случайными заработками, платила втридорога за кишащий блохами матрас в общей комнате доходного дома и даже немного умела драться. Мальчиком быть удобнее. Девочке-сироте две дороги в этом мире: в монастырь или в канаву. Энн не нравилась ни одна из этих дорог.
День был грязным и хмурым. Над кузницами поднимался дым, на рынках торговцы продавали подгнившие овощи. Энн ходила между рядами, гадая, что бы стянуть. Желудок сводило, перед глазами тёмные пятна плясали от голода. Схватить и бежать... но Энн боялась, что сил не хватит скрыться.
Мимо прошла, шурша юбками, жрица любви с потрёпаным красным бантом на шее. Её подол был заляпан снизу, а лицо так густо припудрено, что отливало серым. Губы красные, кожа бледная, глаза пустые – ходячий размалёваный мертвец, но Энн задумалась не об этом. Она следила за удаляющимся силуэтом и думала лишь об одном: для такой хлеб стоит дёшево. Несколько минут – и ты сыта. Эта мысль пришла, как озарение, и испугала Энн. Грех, честь, адские котлы – всё померкло перед голодом.
–Денег у тебя на такую нет! – расхохотался торгаш, и Энн растерянно посмотрела на него. Понимание пришло не сразу: она выглядит, как мальчишка, и засмотрелась на шлюху. Энн только хмыкнула в ответ и побрела дальше. Надо пойти к храму за подаянием. Богатеи будут ворчать "иди работай", словно не знают, как сложно найти работу, словно не понимают, что не до работы вовсе, когда ты от голода похож на призрака. Но кто-нибудь, памятуя о прощении, что даруется подающим, кинет пару медяков и самодовольно кивнёт, когда Энн пролепечет: "Я буду молиться за вас, господин". Ведь именно это им и нужно. Молитвы богачей лживы и тяжелы, они никогда не поднимутся над городом, они упадут мёртвыми птицами на мостовую. Молитвы нищих способны достичь неба. Но Энн не будет молиться за богачей. Она соврёт.
Энн отвернулась от прилавков и побрела с рынка. Ритм ослабевшего сердца отдавался в ушах, и душа ушла в пятки, когда кто-то положил девушке руку на плечо. Энн вздрогнула, отскочила, обернулась – и лишь тогда рассмотрела того, кто её испугал.
Ей на миг показалось, что она смотрит в глаза своему палачу.
Энн замерла, как замирает кролик при виде удава. Смотрела -- и не могла отвести взгляд. Он был опасен – Энн ощущала это кожей, а она за свою коротенькую жизнь научилась чувствовать опасность. Такой легко может вытащить кошелёк из кармана, пырнуть ножом или избить до полусмерти. Всё в девушке кричало: беги, беги… А она стояла, не в силах пошевелиться или отвести взгляд.
Наваждение схлынуло так же быстро, как появилось. Улыбка сошла с его лица, выражение глаз изменилось – и вот уже перед Энн стоял бедняк. Такой же, как и она сама. Молодой мужчина, небритый, с кривым, видно, сломанным когда-то носом, светлоглазый и высокий. Обычный, ничем не примечательный человек с улицы.
–Как тебя зовут? – спросил он.
–Эммануил, – соврала Энн, но голос предал её, прозвучав слишком высоко.
Незнакомец окинул её взглядом – сверху до низу, и хоть лицо его не изменилось, Энн похолодела. Он всё понял – и от этой мысли у девушки застучало в ушах. Она уже почти развернулась, чтобы броситься бежать – прочь, пока не выдали, что она девчонка. Но тут незнакомец заговорил вновь.
–Есть хочешь? – Энн замерла. – Пошли, покормлю… Эммануил.
Она покачала головой. Готова была захлебнуться слюной от голода – и всё равно отказывалась. Он опасен. Нельзя за ним, нужно бежать…
–Не бойся, не обижу, – хрипло добавил мужчина. – Пошли ко мне, тут недалеко.
читать дальше
)
Ещё круче, когда пишут "Всё интересно, всё отлично, только как-то непонятно прописаны сцены мистики" - и ставят 4. Или "в целом неплохо" и 3 
Впрочем, может, я ещё не прочитала нынешнего победителя? А как прочту - так сразу всё пойму? 
Сказать, что с результатами семинара я согласна полностью, - значит, соврать. Один из победителей у меня вызвал искреннее недоумение. Но при этом всё, что говорили о моём рассказе, было в точку. 
Типа: "Да пошли вы читать психологию искусства Выготского!"
В одном блоке с Василием Головачёвым 
